Сергей Козлов. Ежик в тумане
---------------------------------------------------------------
Изд: "РОСМЭН", 1992
OCR: Андрей Лазарь
---------------------------------------------------------------
Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли на своих писклявых
скрипках.
Из-за туч вышла луна и, улыбаясь, поплыла по небу.
"Ммм-у!.." - вздохнула корова за рекой. Залаяла собака, и сорок лунных
зайцев побежали по дорожке.
Над рекой поднялся туман, и грустная белая лошадь утонула в нем по
грудь, и теперь казалось - большая белая утка плывет в тумане и,
отфыркиваясь, опускает в него голову.
Ежик сидел на горке под сосной и смотрел на освещенную лунным светом
долину, затопленную туманом.
Красиво было так, что он время от времени вздрагивал: не снится ли ему
все это?
А комарики не уставали играть на своих скрипочках, лунные зайцы
плясали, а собака выла.
"Расскажу - не поверят!" - подумал Ежик, и стал смотреть еще
внимательнее, чтобы запомнить до последней травинки всю красоту.
"Вот и звезда упала, - заметил он, - и трава наклонились влево, и от
елки осталась одна вершина, и теперь она плывет рядом с лошадью... А
интересно, - думал Ежик, - если лошадь ляжет спать, она захлебнется в
тумане?"
И он стал медленно спускаться с горы, чтобы тоже попасть в туман и
посмотреть, как там внутри.
- Вот, - сказал Ежик. - Ничего не видно. И даже лапы не видно. Лошадь!
- позвал он. Но лошадь ничего не сказала.
"Где же лошадь?" - подумал Ежик. И пополз прямо. Вокруг было глухо,
темно и мокро, лишь высоко сверху сумрак слабо светился.
Полз он долго-долго и вдруг почувствовал, что земли под ним нет, и он
куда-то летит. Бултых!..
"Я в реке!" - сообразил Ежик, похолодев от страха. И стал бить лапами
во все стороны.
Когда он вынырнула, было по-прежнему темно, и Ежик даже не знал, где
берег.
"Пускай река сама несет меня!" - решил он.
Как мог, глубоко вздохнул, и его понесло вниз по течению.
Река шуршала камышами, бурлила на перекатах, и Ежик чувствовал, что
совсем промок и скоро утонет.
Вдруг кто-то дотронулся до его задней лапы.
- Извините, - беззвучно сказал кто-то, кто вы и как сюда попали?
- Я - Ежик, - тоже беззвучно ответил Ежик. - Я упал в реку.
- Тогда садитесь ко мне на спину, - беззвучно проговорил кто-то. - Я
отвезу вас на берег.
Ежик сел на чью-то узкую скользкую спину и через минуту оказался на
берегу.
- Спасибо! - вслух сказал он.
- Не за что! - беззвучно выговорил кто-то, кого Ежик даже не видел, и
пропал в волнах.
"Вот так история... - размышлял Ежику, отряхиваясь. - Разве кто
поверит?!"
И заковылял в тумане.
- В полудреме, Медвежонок, можно вообразить все, что хочешь, и все, что
вообразишь,
будет как живое. И тогда-то...
- Ну!
- Тогда-то...
- Да говори же!
- И тогда-то... слышны звуки и голоса. Ежик глядел на Медвежонка
большими круглыми глазами,
как будто сию минуту, вот прямо сейчас, догадался о чем-то самом
важном.
- И кого ты слышал? - шепотом спросил Медвежонок.
- Сегодня?
- Ага.
- Зяблика, - сказал Ежик.
- А вчера?
- Лягушку.
- А что она сказала?..
- Она - пела. - И Ежик закрыл глаза.
- Ты ее и сейчас слышишь?
- Слышу, - сказал Ежик с закрытыми глазами.
- Давай я тоже закрою глаза. - Медвежонок закрыл глаза и встал поближе
к Ежику,
чтобы тоже слышать.
- Слышишь? - спросил Ежик.
- Нет, - сказал Медвежонок.
- Ты впади в дрему.
- Надо лечь, - сказал. Медвежонок. И лег.
- А я - возле тебя. - Ежик сел рядом. Ты только представь: она сидит и
поет.
- Представил.
- А вот сейчас... Слышишь? - И Ежик по-дирижерски взмахнул лапой.-
Запела!
- Не слышу, - сказал Медвежонок. - Сидит, глаза вытаращила и молчит.
- Поговори с ней, - сказал Ежик. - Заинтересуй.
- Как?
- Скажи: "Мы с Ежиком из дальнего леса пришли на ваш концерт".
Медвежонок пошевелил губами.
- Сказал.
- Ну?
- Молчит.
- Погоди,- сказал Ежик. - Давай ты сядь, а я лягу. Та-ак.- И он
забубнил что-то, укладываясь
рядом с Медвежонком в траву.
А день разгорался, и высокая стройная осень шаталась соснами и
кружилась полым листом.
Медвежонок давно открыл глаза и глядел теперь на рыжие деревья, на
ветер, который морщил лужу,
а Ежик все бормотал и пришептывал, лежа рядом в траве.
- Послушай, Ежик, - сказал Медвежонок, - зачем нам эта лягушка, а?
Пойдем наберем грибков, зажарим! А я для тебя яблочко припас.
- Нет, - не открывая глаз, сказал Ежик. - Она запоет.
- Ну и запоет. Толку-то?
- Эх ты! - сказал Ежик. - Грибки! Яблочки!.. Если б ты только знал, как
это - звуки и голоса!
КОГДА ТЫ ПРЯЧЕШЬ СОЛНЦЕ, МНЕ ГРУСТНО
Над горой туман и розовато-оранжевые отсветы. Весь день лил дождь,
потом перестал,
выглянула солнце, зашло за гору, и вот теперь была такая гора.
Было очень красиво, так красиво, что Ежик с Медвежонком просто глядели
и ничего не говорили друг
другу.
А гора все время менялась: оранжевое перемести лось влево, розовое -
вправо,
а голубое стало сизо-синим и осталось вверху.
Ежик с Медвежонком давно любили эту игру: закрывать глаза, а когда
откроешь - все по-другому.
- Открывай скорей, - шепнул Ежик. - Очень здорово!
Теперь оранжевое растеклось узкой каймой по всей горе, а розовое и
голубое пропало.
Туман был там, выше, а сама гора была будто опоясана оранжевой лентой.
Они снова закрыли глаза, и, когда через мгновение открыли, вновь все
изменилось.
Оранжевое вспыхивало кое-где слева и справа, розовое вдруг появилось
справа,
розово-голубое исчезло, и гора вся стала такой темной, торжественной,
что от нее просто нельзя было отвести глаз, Ежик с Медвежонком снова закрыли
и открыли глаза: гора была покойной, туманной, с легким розоватым отсветом
справа, но они не успели снова закрыть глаза, как этот отсвет пропал.
Туманная, очень красивая гора глядела на Ежика с Медвежонком.
И вдруг, или это Ежику с Медвежонком показалось, кто-то заговорил:
- Вам нравится на меня смотреть?
- Да, - сказал Ежик.
- А кто? Кто говорит? - шепотом спросил Медвежонок.
- Я красивая?
- Да, - сказал Ежик.
- А когда я вам больше нравлюсь - утром или вечером? Тут и Медвежонок
понял, что это говорит гора.
- Мне - утром, - сказал Медвежонок.
- А почему?
- Тогда впереди целый день и...
- А тебе, Ежик?
- Когда ты прячешь солнце, мне грустно, - сказал Ежик. - Но я больше
люблю смотреть на тебя вечером.
- А почему?
- Когда смотришь вечером, как будто стоишь там, на вершине, и далеко,
далеко видно.
- Что же ты видел сегодня, Ежик? - спросила гора.
- Сегодня так пряталось солнце, а кто-то так не
давал ему уйти, что я ни о чем не думал, я только смотрел.
- А я... Мы... То откроем глаза, то закроем. Мы так играем, - сказал
Медвежонок.
Быстро сгущались сумерки.
И когда почти совсем стемнело, иссиня-зеленое небо вдруг оторвалось от
горы, а вся она стала резко видна, чернея на бледно-голубой полосе,
отделяющей ее от темного неба.
РАЗРЕШИТЕ С ВАМИ ПОСУМЕРНИЧАТЬ
- Заяц просится посумерничать.
- Пускай сумерничает, - сказал Ежик и вынес на крыльцо еще одно
плетеное кресло.
- Можно войти? - спросил Заяц. Он стоял под крыльцом, пока Медвежонок
разговаривал с Ежиком.
- Входи, - сказал Ежик.
Заяц поднялся по ступенькам и аккуратно вытер лапы о половичок.
- Три-три! - сказал Медвежонок. - Ежик любит, чтобы было чисто.
- Можно сесть? - спросил Заяц.
- Садись, - сказал Медвежонок. И Ежик с Медвежонком тоже сели.
- А как мы будем сумерничать? - спросил Заяц.
Ежик промолчал.
- Сиди в сумерках и молчи, - сказал Медвежонок.
- А разговаривать можно? - спросил Заяц. Ежик опять промолчал.
- Говори, - сказал Медвежонок.
- Я в первый раз сумерничаю, - сказал Заяц, - поэтому не знаю правил.
Вы не сердитесь на меня, ладно?
- Мы не сердимся, - сказал Ежик.
- Я как узнал, что вы сумерничаете, я стал прибегать к твоему, Ежик,
дому и глядеть во-он из-под того куста. Во, думаю, как красиво они
сумерничают! Вот бы и мне! И побежал домой, и стащил с чердака старое
кресло, сел и сижу...
- И чего? - спросил Медвежонок.
- А ничего. Темно стало, - сказал Заяц. - Нет, думаю, это не просто
так, это не просто сиди и жди. Что-то здесь есть. Попрошусь, думаю,
посумерничать с Ежиком и Медвежонком. Вдруг пустят?
- Угу, - сказал Медвежонок.
- А мы уже сумерничаем? - спросил Заяц. Ежик глядел, как медленно
опускаются сумерки, как заволакивает низинки туман, и почти не слушал Зайца.
- А можно, сумерничая, петь? - спросил Заяц. Ежик промолчал.
- Пой, - сказал Медвежонок.
- А что?
Никто ему не ответил.
- А можно веселое? Давайте я веселое спою, а то зябко как-то?
- Пой, - сказал Медвежонок.
- Ля-ля! Ля-ля! - завопил Заяц. И Ежику сделалось совсем грустно.
Медвежонку было неловко перед Ежиком, что вот он притащил Зайца и Заяц
мелет, не разбери чего, а теперь еще воет песню. Но Медвежонок не знал, как
быть, и поэтому завопил вместе с Зайцем.
- Ля-ля-лю-лю! - вопил Медвежонок.
- Ля-ля! Ля-ля! - пел Заяц. А сумерки сгущались, и Ежику просто больно
было все это слышать.
- Давайте помолчим, - сказал Ежик. - Послушайте, как тихо!
Заяц с Медвежонком смолкли и прислушались. Над поляной, над лесом плыла
осенняя тишина.
- А что, - шепотом спросил Заяц, - теперь делать?
- Шшш! - сказал Медвежонок.
- Это мы сумерничаем? - прошептал Заяц. Медвежонок кивнул.
- До темноты - молчать?..
Стало совсем темно, и над самыми верхушками елок показалась золотая
долька луны.
От этого Ежику с Медвежонком вдруг стало на миг теплее. Они поглядели
друг на друга, и каждый почувствовал в темноте, как они друг другу
улыбнулись.
- Я очень люблю осенние пасмурные дни, - сказал Ежик. - Солнышко тускло
светит, и так туманно- туманно...
- Спокойно, - сказал Медвежонок.
- Ага. Будто все остановилось и стоит.
- Где? - спросил Медвежонок.
- Нет, вообще. Стоит и не двигается.
- Кто?
- Ну, как ты не понимаешь? Никто.
- Никто стоит и не двигается?
- Ага. Никто не двигается.
- А комары? Вон как летают! Пи-и!.. Пи-и!.. - И Медвежонок замахал
лапами, показал, как летит комар.
- Комары только еще больше, - тут Ежик остановился, чтобы подыскать
слово, - о т т е н я ю т неподвижность, - наконец сказал он.
Медвежонок сел:
- Как это?
Они лежали на травке у обрыва над рекой и грелись на тусклом осеннем
солнышке. За рекой, полыхая осинами, темнел лес.
- Ну вот смотри! - Ежик встал и побежал. - Видишь?
- Что?
- Как неподвижен лес?
- Нет, - сказал Медвежонок. - Я вижу, как ты бежишь.
- Ты не на меня смотри, на лес! - И Ежик побежал снова. - Ну?
- Значит, мне на тебя не смотреть?
- Не смотри.
- Хорошо, - сказал Медвежонок и отвернулся.
- Да зачем ты совсем-то отвернулся?
- Ты же сам сказал, чтобы я на тебя не смотрел.
- Нет, ты смотри, только на меня и на лес о д н о в р е м е н н о,
понял? Я побегу, а он будет стоять. Я о т т е н ю его неподвижность.
- Хорошо, - сказал Медвежонок. - Давай попробуем. - И уставился на
Ежика во все глаза. - Беги! Ежик побежал.
- Быстрее! - сказал Медвежонок. Ежик побежал быстрее.
- Стой! - крикнул Медвежонок. - Давай начнем сначала.
- Почему?
- Да я никак не могу посмотреть на тебя и на лес одновременно: ты так
смешно бежишь, Ежик!
- А ты смотри на меня и на лес, понимаешь? Я - бегу, лес - стоит. Я
оттеняю его неподвижность.
- А ты не можешь бежать большими прыжками?
- Зачем?
- Попробуй.
- Что я - кенгуру?
- Да нет, но ты - ножками, ножками, и я не могу оторваться.
- Это не важно, как я бегу, понял? Важно то, что я бегу, а он - стоит.
- Хорошо, - сказал Медвежонок. - Беги!
Ежик побежал снова.
- Ну?
- Такими маленькими шажками не оттенишь, сказал Медвежонок. - Тут надо
прыгать вот так! И он прыгнул, как настоящий кенгуру.
- Стой! - крикнул Ежик. - Слушай! Медвежонок замер.
- Слышишь, как тихо?
- Слышу.
- А если я крикну, то я криком о т т е н ю тишину.
- А-а-а!.. - закричал Медвежонок.
- Теперь понял?
- Ага! Надо кричать и кувыркаться! А-а-а! - снова завопил Медвежонок и
перекувырнулся через голову.
- Нет! - крикнул Ежик. - Надо бежать и подпрыгивать. Вот! - И заскакал
по поляне.
- Нет! - крикнул Медвежонок. - Надо бежать, падать, вскакивать и
лететь.
- Как это? - Ежик остановился.
- А вот так! - И Медвежонок сиганул с обрыва.
- И я! - крикнул Ежик и покатился с обрыва вслед за Медвежонком.
- Ля-ля-ля! - завопил Медвежонок, вскарабкиваясь обратно.
- У-лю-лю! - по-птичьему заверещал Ежик.
- Ай-яй-яй! - во все горло закричал Медвежонок и прыгнул с обрыва
снова.
Так до самого вечера они бегали, прыгали, сигали с обрыва и орали во
все горло, оттеняя неподвижность и тишину осеннего леса.
Заяц утром как вышел из дома, так и потерялся в необъятной красоте
осеннего леса.
"Давно уже пора снегу пасть, - думал Заяц. - А лес стоит теплый и
живой". Встретилась Зайцу Лесная Мышь.
- Гуляешь? - сказал Заяц.
- Дышу, - сказала Мышка. - Надышаться не могу.
- Может, зима про нас забыла? - спросил Заяц. - Ко всем пришла, а в лес
не заглянула.
- Наверно, - сказала Мышка и пошевелила усиками.
- Я вот как думаю, - сказал Заяц. - Если ее до сих пор нет, значит, уже
не заглянет.
- Что ты! - сказала Мышка. - Так не бывает! Не было еще такого, чтобы
зима прошла стороной.
- А если не придет?
- Что говорить об этом, Заяц? Бегай, дыши, прыгай, пока лапы прыгают, и
ни о чем не думай.
- Я так не умею, - сказал Заяц. - Я все должен знать наперед.
- Много будешь знать - скоро состаришься.
- Зайцы не состариваются, - сказал Заяц. - Зайцы умирают молодыми.
- Это почему же?
- Мы бежим, понимаешь? А движение - это жизнь.
- Хи-хи! - сказала Мышка. - Еще каким стареньким будешь.
Они вместе шли по тропинке и не могли налюбоваться на свой лес.
Он был весь сквозящий, мягкий, родной. И оттого, что в нем было так
хорошо, на душе у Зайца и Мышки сделалось грустно.
- Ты не грусти, - сказал Заяц.
- Я не грущу.
- Грустишь, я вижу.
- Да вовсе не грущу, просто печально.
- Это пройдет, - сказал Заяц. - Насыплет снега, надо будет путать
следы. С утра до вечера бегай и запутывай.
- А зачем?
- Глупая ты. Съедят.
- А ты бегай задом наперед, - сказала Мышка. - Вот так! - И побежала по
дорожке спиной вперед, мордочкой к Зайцу.
- Здорово! - крикнул Заяц. И помчался следом.
- Видишь? - сказала Мышка. - Теперь никто не поймет, кто ты.
- А я... А я... Я знаешь тебя чему научу? Я тебя научу есть кору,
хочешь?
- Я кору не ем, - сказала Мышка.
- Тогда... Тогда... Давай я тебя научу бегать!
- Не надо, - сказала Мышка.
- Да чем же мне тебе отплатить?
- А ничем, - сказала Лесная Мышь. - Было бы хорошо, если бы тебе помог
мой совет.
- Спасибо тебе! - сказал Заяц. И побежал от Мышки задом наперед,
улыбаясь и шевеля усами.
"Здорово! - думал Заяц. - Теперь меня никто не поймает. Надо только
хорошенько натренироваться, пока не высыпал снег".
Он бежал задом наперед через любимый свой лес, спускался в овраги,
взбирался на холмы, "получается!" -- вопил про себя Заяц и чуть не плакал от
радости, что теперь уже никто никогда не отыщет его в родном лесу.
Светлый вечер в осеннем лесу. Затрещала и смолкла неизвестная птица.
Заяц выбежал к ручью, сел и стал слушать, как журчит вода.
- Вода, вода, куда ты бежишь? - спросил Заяц.
- С камушка на камушек по камушкам бегу! "По камушкам. Хорошо ей! -
подумал Заяц. - Вот бы мне так!" Пришел Муравей.
- Ты что бродишь? - спросил Заяц. - Скоро зима, а ты по лесу шатаешься?
- Надо, - сказал Муравей. Зачерпнул ведерком воды и пошел.
- Стой! Давай поговорим, - сказал Заяц. Муравей остановился:
- О чем?
- О чем хочешь.
- Некогда мне разговаривать, - сказал Муравей. - Воду надо нести. - И
ушел.
- Вот жизнь! - вздохнул Заяц. - Муравьи по воду ходить стали,
поговорить не с кем. Раньше хоть какой-никакой гриб попадется, с ним
потолкуешь. А теперь и грибы куда-то попрятались.
- А ты со мной поговори, - сказала Сосновая Шишка. Она лежала рядышком
у ручья. - Я - старая, много всего видала.
- Что же ты видела? - спросил Заяц.
- Небо, - сказала Шишка.
- Кто ж его не видел? Вот оно!
- Не-ет, я там была, высоко, - вздохнула Шишка. - Меня Ветер любил.
Прилетит, бывало: "Здравствуй, Шишка!" - "Здравствуй, говорю, где пропадал?"
- "К морю летал, корабли двигал". Во как! А ты чего скучный такой?
- Не знаю, - сказал Заяц.
- Эх, жизнь была! Утречком проснешься - весь лес в тени, а у нас уже
солнышко! Солнышко пригреет.
Ветер прилетит - шумим-веселимся!.. А ночью - звезды. Так в глаза и
глядят. Я любила одну.
Зеленая такая, ласковая. Только покажется, а уж Ветерок мой тут как
тут. "Полетим, говорит,
к звезде, Шишка!" - "Так далеко же!" - "Это нам нипочем!" Возьмет в
объятья и понесет.
- Хорошо говоришь, бабушка, - вздохнул Заяц.
- Жили хорошо, Заяц. А что слова? Сам-то чего скучный, молодой вить?
- А где ж он теперь, Ветер?
- Летает. Ветер, он всегда молодой. А я, вишь, старая, упала. Кому
нужна?
- Грустно тебе, бабушка?
- Не-е, Заяц. Лежу, на небо гляжу, водичку слушаю, звездочку зеленую
увижу - Ветер вспоминаю.
Холодно, тихо стало в лесу. Заяц прислушался - ни звука. Лишь осинка на
том берегу дрожала последним листом.
Заяц спустился к реке. Река медленно уводила за поворот тяжелую, темную
воду. Заяц встал столбиком и пошевелил ушами.
- Холодно? - спросила у него Травинка.
- Бр-р-р! - сказал Заяц.
- Мне тоже, - сказала Травинка.
- И мне! И мне!
- Кто говорит? - спросил Заяц.
- Это мы - трава. Заяц лег.
- Ой, как тепло! Как тепло! Как тепло!
- Погрей нас! И нас! И нас! Заяц стал прыгать и ложиться. Прыгнет - и
прильнет к земле.
- Эй, Заяц! - крикнул с холма Медвежонок. - Ты что это делаешь?
- Грею траву, - сказал Заяц.
- Не слышу!
- Грею траву! - крикнул Заяц. - Иди сюда, будем греть вместе!
Медвежонок спустился с холма.
- Согрей нас! Согрей! Согрей! - кричали травинки.
- Видишь? - сказал Заяц. - Им холодно! - Снова прыгнул и лег.
- К нам! К нам!
- Сюда! Сюда! - кричали со всех сторон.
- Что ж ты стоишь? - сказал Заяц. - Ложись! И Медвежонок лег.
- Как тепло! Ух, как тепло!
- И меня погрей, Медвежонок!
- И нас! И нас!
Заяц прыгал и ложился. А Медвежонок стал потихоньку перекатываться: со
спины - на бок, с бока - на живот.
- Согрей! Согрей! Нам холодно! - кричала трава. Медвежонок катался.
Заяц прыгал, и скоро согрелся весь луг.
- Хотите, мы споем вам осеннюю песню травы? - спросила первая травинка.
- Пойте, - сказал Заяц.
И трава стала петь. Медвежонок кататься, а Заяц - прыгать.
- Эй! Что вы там делаете? - крикнул с холма Ежик.
- Греем траву! - крикнул Заяц.
-Что?
- Греем траву! - крикнул Медвежонок.
- Вы простудитесь! - закричал Ежик. А травинки поднялись во весь рост и
запели громкими голосами.
Пел весь луг над рекой.
И последний лист, что трепетал на том берегу, стал подтягивать.
И сосновые иголки, и еловые шишки, и даже паутина, забытая пауком, -
все распрямились, заулыбались и затянули изо всех сил последнюю осеннюю
песню травы.
Медвежонок прижался спиной к печке. Ему было тепло-тепло и не хотелось
шевелиться.
За окном свистел ветер, шумели деревья, барабанил по стеклу дождь, а
Медвежонок сидел с закрытыми глазами и думал о лете.
Сначала Медвежонок думал обо всем сразу, и это "все сразу" было для
него солнышко и тепло. Но потом под ярким летним солнышком, в тепле,
Медвежонок увидел Муравья.
Муравей сидел на пеньке, выпучив черные глаза, и что-то говорил,
говорил, но Медвежонок не слышал.
- Да слышишь ты меня? - наконец прорвался к Медвежонку Муравьиный
голос. - Работать надо каждый день, каждый день, каждый день!
Медвежонок помотал головой, но Муравей не пропадал, а кричал еще
громче.
- Лень, вот что тебя погубит! "Чего он ко мне пристал? - подумал
Медвежонок. - Я и не помню такого Муравья вовсе".
- Совсем обленились! - кричал Муравей. - Чем вы занимаетесь изо дня в
день? Отвечай!
- Гуляем, - вслух сказал Медвежонок у печки. - Так лето же.
- Лето! - взвился Муравей. - А кто работать будет?
- Мы и работаем.
- Что же вы сделали?
- Мало ли, - сказал Медвежонок. И еще тесней прижался к печному боку.
- Нет, ты мне говори - что?
- Скворечник.
- Еще?
- Камелек сложили.
- Где?
- У реки.
- Зачем?
- По вечерам сидеть. Огонь разведешь - и сиди. И Медвежонку
представилось, как они с Ежиком сидят ночью под звездами у реки, варят чай в
чайнике, слушают, как плещется рыба в воде, и чайник сперва урчит, а потом
клокочет, и звезды падают прямо в траву и, большие, теплые, шевелятся у ног.
И так Медвежонку захотелось в ту летнюю ночь, так захотелось полежать в
мягкой траве, глядя в небо, что Медвежонок сказал Муравью:
- Иди сюда, садись у печки, а я пойду туда, в лето.
- А соломинку ты за меня понесешь? - спросил Муравей.
- Я, - сказал Медвежонок.
- А шесть сосновых иголок?
- Я, - сказал Медвежонок.
- А две шишки и четыре птичьих пера?
- Все отнесу, - сказал Медвежонок. - Только иди сюда, сядь к печке, а?
- Нет, ты погоди, - сказал Муравей. - Трудиться - обязанность каждого.
- Он поднял лапку. - Каждый день...
- Стой! -- крикнул Медвежонок. - Слушай мою команду: к печке бегом,
марш!
И Муравей выбежал из лета и сел к печке, а Медвежонок еле-еле
протиснулся на его место.
Теперь Медвежонок сидел на пеньке летом, а Муравей поздней осенью у
печки в Медвежьем дому.
- Ты посиди, - сказал Медвежонок Муравью, - а придет Ежик, напои его
чаем.
И Медвежонок побежал по мягкой теплой траве, и забежал в реку, и стал
брызгаться водой, и, если поглядеть прищурившись, в брызгах возникала каждый
раз настоящая радуга, и каждый раз Медвежонку не верилось, и каждый раз
Медвежонок видел ее снова.
- Эй! - крикнул Муравей в лето. - А кто обещал работать?
- Погоди! - сказал Медвежонок. И снова стал, щурясь, брызгаться и
ловить сквозь ресницы радугу.
- Обязанность каждого - трудиться, - говорил Муравей, прижавшись к
горячей печке. - Каждый день...
"Заладил, - подумал Медвежонок. - Ну как он не понимает, что это -
лето, что оно - короткое, что оно вот-вот кончится и что каждый раз у меня в
лапах сверкает радуга"".
- Муравей! - крикнул из своего лета Медвежонок. - Не бубни! Разве я не
работаю? Разве я отдыхаю?
И он снова ударил по воде лапой, прищурился и увидел радугу.
Давно уже Ежик не видел такого большого неба. Давно уже не было такого,
чтобы он вот так останавливался и замирал. И если кто у него спрашивал,
зачем он останавливается, отчего замирает. Ежик все равно бы ни за что не
смог ответить.
- Ты куда глядишь, Ежик? - спросила Белка.
- А, - сказал Ежик. И махнул лапой.
- Ты что там увидел? - спросил Муравей.
- Молчит, - сказала Белка.
- Задумался, - проворчал Муравей и побежал по своим делам.
А Ежику вдруг показалось, что он впервые увидел этот лес, этот холм,
эту поляну.
Что никогда-никогда до этого ничего подобного он не видал.
"Как же так? - думал Ежик. - Ведь я столько раз бежал по этой тропинке,
столько раз стоял на этом холме".
И деревья были такие необыкновенные - легкие, сквозящие, будто
сиреневые, и полны такой внутренней тишиной и покоем, что Ежик не узнавал
знакомые с детства места.
- Что же это? - бормотал Ежик. - раньше не видел всего?
И птицы, те немногие птицы, что остались в лесу, казались теперь Ежику
необыкновенными.
"Это не Ворона, это какой-то Орел кружит над лесом, - думал Ежик. -
Никогда не видел такой огромной птицы".
- Все стоишь? - спросил Муравей. - Я уже вон какую соломину оттащил, а
он все стоит.
- Не мешай ему, - сказала Белка. - Он думает.
- Думает, думает, - проворчал Муравей. - Что бы стало в лесу, если б
все думали.
- Подумает, и все, - сказала Белка. - Не мешай.
- Все вы бездельники, - сказал Муравей. - Все вы друг за дружку горой.
- И убежал.
А Ежик про себя поблагодарил Белку, потому что он слышал разговор
где-то далеко-далеко, будто говорили на облаках, а он - на дне моря.
"Какая она добрая, - подумал о Белке Ежик. - Почему я раньше никогда ее
не встречал?"
Пришел Медвежонок.
- Ну что? - сказал он. - Что делать будем?
Ежик смотрел на лес, на холм, на Ворону, кружащую за рекой, и вдруг
понял, что ему так не хочется отвечать, так не хочется спускаться со своей
горы... И он стал благодарно думать о том, по чьей доброте на этой горе
оказался.
Все лето Заяц плел веревку, и к осени она у него стала длиной до неба.
"Приделаю крючок, - думал Заяц, - заброшу на звезду и..."
Прибежала Белка:
- Ты что делаешь, Заяц?
- Веревку сплел, - сказал Заяц.
- А зачем?
- Залезу на небо, - сказал Заяц.. - Хочешь, тебя возьму с собой?
- Возьми, - сказала Белка. Ночью высыпали звезды.
Заяц забросил крючок на самую большую звезду, и веревка тонкой
паутинкой протянулась от земли до неба.
- Лезь, - сказал Заяц.
- А ты?
- Я за тобой.
И Белка побежала на небо.
Заяц полез следом, но он не умел лазать по веревке, и поэтому сильно
отстал.
- Ты где? Лезь скорее! - кричала Белка из темноты. А Заяц лез и лез и
уже стал уставать.
- Где же ты? - торопила Белка. Она давно забралась на звезду и ждала
Зайца. А Заяц раскачивался посередке, между небом и землей, и у него не было
больше сил ни лезть вверх, ни спуститься на землю.
- Ну что ты там? - спросила из темноты Белка.
- Сил нет. Не могу, - сказал Заяц.
- Ты - как по веточке, как по веточке, - сказала Белка.
Заяц раскачивался во тьме, уши его трепал ночной ветерок, он видел
далеко внизу родной лес, а вверху - большую звезду и понимал, что сейчас
разожмет лапы и упадет.
"Все лето плел веревку, - горестно думал Заяц, - и вот..."
- Эй! - вдруг услышал он знакомый голос с земли. - Кто там висит? И
другой знакомый голос ответил:
- Далеко. Не видно.
- Как ты думаешь, Ежик, кто там может быть?
- Птица, - сказал Ежик.
- Какая же птица висит посреди неба? "Редкая", - хотел сказать Заяц. Но
промолчал.
- Это Заяц! - крикнула со звезды Белка. - Полез на небо и вот застрял.
- Медвежонок, его надо спасать!
- Спасите меня, - тихо сказал Заяц.
- С каких это пор Зайцы стали лазать по небу? - проворчал Медвежонок и
дернул за веревку.
- Ой, - тихо сказал Заяц.
- Как будем спасать? - спросил Ежик.
- Сейчас, - сказал Медвежонок. И убежал.
- Заяц! - крикнул Ежик. - Это ты?
- Я, - тихо сказал Заяц.
- Не слышу!
- Я, - погромче сказал Заяц, потому что, если бы он крикнул совсем
громко, он бы упал.
- Это он, он! - крикнула со звезды Белка.
- Держись, Заяц! - крикнул Ежик. - Медвежонок что-то придумал! И тут
вернулся Медвежонок с простыней.
- Держи, - сказал он. И дал два конца Ежику. - Заяц! - закричал в
темноту Медвежонок. - Прямо под тобой мы растянули простыню, слышишь?
Прыгай!
- Я боюсь, - сказал Заяц.
- Он боится! - крикнула Белка. Ей со звезды было слышнее.
- Прыгай, кому говорят! - еще громче крикнул Медвежонок, и, откинувшись
назад, они с Ежиком, как могли, растянули простыню. - Ну!
- Прыгай! - крикнула Белка. Заяц разжал лапы и полетел, полетел,
полетел, только черный ночной ветер засвистал между ушами.
"Где ж простыня? Где же земля?" - думал Заяц и не знал, что он, как
большая птица с широкими крыльями, летит над землей и уже не может упасть.
* ТЕПЛЫМ ТИХИМ УТРОМ ПОСРЕДИ ЗИМЫ *
Ни свет ни заря к Ежику с Медвежонком прибежал Заяц.
- Эй! - закричал он. - Эгей! Эге-ге-гей!
- Ну что? Говори, - сказал Медвежонок.
- Эге-ге-ге-ге! - вопил Заяц.
- Да говори же! - Ежик начал сердиться.
- Эге-ге-ге-ге! Ге-гей! Ге-гей! - И Заяц убежал.
- Чего это он?
- Не знаю, - сказал Медвежонок. А Заяц птицей летел по лесу и вопил
истошным заячьим голосом.
- Что с ним? - спросила Белка.
- Понять не могу, - сказал Муравей. А Заяц сделал полный круг и снова
выбежал на медвежью поляну.
- Скажешь или нет? - крикнул Медвежонок. Заяц вдруг остановился, замер,
встал на задние лапы и...
- Ну же! - крикнул Ежик.
- Ха-ха-ха-ха-ха! - расхохотался Заяц и понесся со всех ног прочь.
- Может, он с ума сошел, с ума сошел, с ума сошел? - тараторила Сорока.
- Да нет, он в своем уме, в своем уме, в своем уме! - долбил Дятел.
И только Заяц ни у кого ничего не спрашивал, никому ничего не говорил,
а вольный, как ветер,
летел по лесу.
- Знаешь, - сказал Медвежонок. - Мне кажется, он вообразил себя...
ветром. Он мне как-то сказал:
"Представляешь, Медвежонок, если я стану ветром?"
- Это здорово, - сказал Ежик. - Только Заяц никогда до такого не
додумается. И ошибся.
Потому что Заяц в этот легкий солнечный день действительно с утра
почувствовал себя
вольным осенним ветром, летящим по полям и лесам.
МЫ БУДЕМ ПРИХОДИТЬ И ДЫШАТЬ
Вот уже несколько дней не было солнца. Лес стоял пустой, тихий. Даже
вороны не летали, - вот какой был пустой лес.
- Ну все, готовься к зиме, - сказал Медвежонок.
- А где птицы? - спросил Ежик.
- Готовятся. Утепляют гнезда.
- А Белка где?
- Дупло сухим махом выкладывает.
- А Заяц?
- Сидит в норе, дышит. Хочет надышать на всю зиму.
- Вот глупый, - улыбнулся Ежик.
- Я ему сказал: перед зимой не надышишься.
- А он?
- Надышу, говорит. Буду дышать и дышать.
- Айда к нему, может, чем поможем. И они отправились к Зайцу.
Заячья нора была в третьей стороне от горы. С одной стороны - дом
Ежика, с другой - дом Медвежонка, а с третьей - нора Зайца.
- Вот, - сказал Медвежонок. - Здесь. Эй, Заяц! - крикнул он.
- А, - глухо донеслось из норы.
- Ты что там делаешь? - спросил Ежик.
- Дышу.
- Много надышал?
- Нет еще. Половиночку.
- Хочешь, мы подышим сверху? - спросил Медвежонок.
- Не получится, - донеслось из норы. - У меня - дверь.
- А ты сделай щелочку, - сказал Ежик.
- Приоткрой чуть-чуть, а мы будем дышать, - сказал Медвежонок.
- Бу-бу-бу, - донеслось из норы.
- Что?
- Сейчас, - сказал Заяц. - Ну, дышите!
Ежик с Медвежонком легли голова к голове и стали дышать.
- Ха!.. Ха!.. - дышал Ежик.
- Ха-а!.. Ха-а!.. - дышал Медвежонок.
- Ну как? - крикнул Ежик.
- Теплеет, - сказал Заяц. - Дышите.
- А теперь? - через минуту спросил Медвежонок.
- Дышать - нечем, - сказал Заяц.
- Выходи к нам! - крикнул Ежик.
- Дверь закрой и вылазь!
Заяц хлопнул дверью и вылез наружу.
- Ну как?
- Как в бане, - сказал Заяц.
- Вот видишь, втроем-то лучше, - сказал Медвежонок.
- Мы теперь всю зиму будем к тебе приходить и дышать, - сказал Ежик.
- А будешь замерзать, приходи ко мне, - сказал Медвежонок.
- Или ко мне, - сказал Ежик.
- Спасибо, - сказал Заяц. - Я обязательно приду. Только вы ко мне не
ходите, ладно?
- Да почему?..
- Следы, - сказал Заяц. - Натопчете, и тогда кто-нибудь меня
обязательно съест.
Это был необыкновенный осенний день! Было столько синевы, столько
огненных листьев, столько солнца, что к вечеру Медвежонок заплакал.
- Ты чего это? - спросил Ежик.
- Не знаю, - сказал Медвежонок. - Плакать хочется.
- Да ты посмотри...
- Я видел, - сказал Медвежонок. - Потому и плачу.
- Чего ж здесь плакать? Радоваться надо, - сказал Ежик.
- Я от радости плачу, - сказал Медвежонок.
- Разве от радости плачут?
- Еще бы! - И Медвежонок разрыдался.
- Успокойся, что ты! - Ежик погладил Медвежонка лапой. - Завтра снова
будет солнце, и снова будут лететь листья, и улетать птицы.
- Улетать, - всхлипнул Медвежонок. И разревелся еще пуще.
- Но они прилетят, - сказал Ежик. - Они вернутся. Пройдет зима, снег
растает, и они вернутся.
- Зима. - Медвежонок горько плакал и весь вздрагивал.
- Ну да, зима. Но она пройдет, и все будет снова.
- Не хочу! Не хочу, слышишь?
- Чего ты не хочешь?
- Чтобы все уходило, улетало! - крикнул Медвежонок.
- Это же ненадолго, - сказал Ежик. - Ты же сам знаешь. А как красиво
зимой!
- Зимой я тоже буду плакать.
- Зимой? Да почему?
- Мне будет ее жалко. - И Медвежонок уже так расплакался, что Ежик
понял: словами здесь не поможешь.
- Бежим! - крикнул он.
- Куда? - поднял зареванные глаза Медвежонок.
- Бежим, говорю! - И Ежик схватил Медвежонка за лапу и потащил в лес.
- Куда ты меня тащишь?!
Они пробежали мимо старой сломанной березы, перешли по сгнившему мостку
ручей, перелезли через срубленную осину и, петляя между горелых пней,
поднялись в гору.
- Смотри! - сказал Ежик и показал Медвежонку гриб-лисичку.
Маленький золотой гриб, поджав коленки, в сумерках сидел во мху.
- Видишь? - сказал Ежик. - У него нет ни папы, ни мамы, ни Ежика, ни
Медвежонка, он совсем один - и не плачет.
НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ ТАК, ЕЖИК
- Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, - сказал Медвежонок. Ежик
кивнул.
- Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя
всегда.
Ежик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.
- Ну что ты молчишь?
- Я верю, - сказал Ежик.
Ежик провалился в волчью яму и просидел там неделю. Его случайно нашла
Белка: она пробегала мимо и услышала слабый Ежикин голос.
Медвежонок неделю искал Ежика по лесу, сбился с ног и, когда к нему
прибежала Белка, вытащил Ежика из ямы и принес домой.
Ежик лежал, по самый нос укрытый одеялом, и глядел на Медвежонка тихими
глазами.
- Не смотри на меня так, - сказал Медвежонок. - Не, могу, когда на меня
так смотрят.
Ежик закрыл глаза.
- Ну вот, теперь ты как будто умер. Ежик открыл глаза.
- Улыбнись, - сказал Медвежонок.
Ежик попробовал, но у него слабо получилось.
- Сейчас я тебя буду поить бульоном, - сказал Медвежонок. - Белка
принесла свежих грибков, я сварил бульон.
Он налил бульон в чашку и приподнял Ежику голову.
- Нет, не так, - сказал Медвежонок. - Ты садись.
- Не могу, - сказал Ежик.
- Я тебя подушкой подопру. Вот так.
- Мне тяжело, - сказал Ежик.
- Терпи.
Медвежонок прислонил Ежика спиной к стене и подоткнул подушку.
- Мне холодно, - сказал Ежик.
- Сичас-сичас. - Медвежонок взобрался на чердак и обложил Ежика
тулупом. - Как ты не замерз? Ночи-то какие холодные! - приговаривал
Медвежонок.
- Я прыгал, - сказал Ежик.
- Семь дней?
- Я ночью прыгал.
- Что ж ты ел?
- Ничего, - сказал Ежик. - Ты мне дашь бульону?
- Ах, да! Пей, - сказал Медвежонок.
Ежик сделал несколько глотков и закрыл глаза.
- Пей-пей!
- Устал, - сказал Ежик.
- Нет, пей! - И Медвежонок стал поить Ежика с ложечки.
- Не могу больше.
- За меня!
Ежик хлебнул.
- За Белочку!
Ежик выпил.
- За Зайца! Он знаешь как помогал!
- Погоди, - сказал Ежик. - Передохну.
- Выпей за Зайца, он старался..
Ежик глотнул.
- За Хомячка!
- А Хомячок что сделал?
- Ничего. Каждый день прибегал и спрашивал.
- Пусть подождет. Сил нет, - сказал Ежик.
- Иногда и утром прибегал, - сказал Медвежонок. - Съешь ложечку.
Ежик проглотил.
- А теперь - за Филина!
- Филин-то при чем?
- Как? Нет, за Филина ты выпьешь три ложки.
- Да почему?
- Да я на нем три ночи летал. Тебя искали.
- На Филине?
- Ну да!
- Врешь, - сказал Ежик.
- Чтоб мне с места не сойти!
- Да как ты на него взобрался?
- Он знаешь какой крепкий? Сел на шею и полетел. Ты бы видел, как Заяц,
нас испугался.
- Как?
- Вот выпей - скажу.
Ежик выпил подряд три ложки и снова закрыл глаза.
- Как? - спросил он.
-- Что?
- Как Заяц вас испугался?
- А! Заяц? Представляешь? Я лечу. А тут - он. Давай еще ложечку.
Слышишь, как пахнет? Ух!
Ежик выпил.
- Ну вот. Сидит, ушами вертит. Тут мы.
- С Филином?
- Ага. Он ка-ак подскочит, ка-ак побежит! Филин чуть на дерево не
налетел. Давай за Филина.
- Нет. Уже совсем не могу, - сказал Ежик. - Давай я лягу.
Медвежонок уложил Ежика на прежнее место и укрыл тулупом.
- Ну как, - спросил Медвежонок, - тепло?
- Угу, - сказал Ежик. - А про Филина придумал? Говори.
- Да что ты? Вот выздоровеешь, вместе полетаем.
- Полетаем, - еле слышно пробормотал Ежик, засыпая.
КАК ЕЖИК С МЕДВЕЖОНКОМ ПРИСНИЛИСЬ ЗАЙЦУ
По первому снегу Заяц прибежал к Медвежонку.
- Медвежонок, ты лучший из всех, кого я знаю, - сказал Заяц.
- А Ежик?
- Ежик тоже хороший, но ты - лучше всех!
- Да что с тобой, Заяц? Ты сядь, успокойся. Чего ты прыгаешь?
- Я сегодня проснулся и понял, - сказал Заяц, - что лучше, тебя нет на
свете.
Вошел Ежик.
- Здравствуй, Медвежонок! - сказал он. - Здравствуй, Заяц! Вы чего
сидите в доме - на улице снег!
- Я собрался идти к тебе, - сказал Медвежонок. - А тут прибежал он и
говорит, что я лучше всех.
- Верно, - сказал Ежик. - А ты разве не знал?
- Правда, он самый лучший? - сказал Заяц.
- Еще бы! - Ежик улыбнулся Медвежонку и сел за стол. - Давайте чай
пить! Стали пить чай.
- Вот слушайте, что мне сегодня приснилось, - сказал Заяц. - Будто я
остался совсем один в лесу.
Будто никого-никого нет - ни птиц, ни белок, ни зайцев, - никого. "Что
же я теперь буду делать?" - подумал я во сне. И пошел по лесу.
А лес - весь в снегу и - никого-никого. Я туда, я сюда, три раза весь
лес обежал, ну, ни души, представляете?
- Страшно, - сказал Ежик.
- Ага, - сказал Медвежонок.
- И даже следов нет, - сказал Заяц. - А на небе - вата.
- Как - вата? - спросил Ежик.
- А так - ватное, толстое небо. И глухо. Будто под одеялом.
- Откуда ты знаешь, что глухо? - спросил Медвежонок.
- А я кричал. Крикну и прислушаюсь... Глухо.
- Ну! Ну! - сказал Ежик.
- И тут... И тут...
- Что?
- И тут... Представляете? Из-под старого пня, что на опушке...
- За холмом?
- Нет, у реки. Из-под старого пня, что на опушке у реки, вылез...
- Ну же! - сказал Медвежонок.
- Ты, - сказал Заяц. - Медвежонок!
- Что ж я там делал, под пнем?
- Ты лучше спроси, что ты сделал, когда вылез?
- А что я сделал?
- Ты вылез и так тихонько-тихонько сказал "Не горюй, Заяц, все мы -
одни". Подошел ко мне, обнял и ткнулся лбом в мой лоб... И так мне сделалось
хорошо, что я - заплакал.
- А я? - спросил Медвежонок.
- И ты, - сказал Заяц. - Стоим и плачем.
- А я? - спросил Ежик.
- А тебя не было, - сказал Заяц. - Больше никого не было.
Представляешь? - Заяц обернулся к Медвежонку. - Пустой лес, ватное небо,
ни-ко-го, а мы стоим и плачем.
- Так не бывает, - сказал Ежик. - Я обязательно должен был появиться.
- Так это же во сне, - сказал Медвежонок.
- Все равно. Просто вы плакали и не заметили, как я вышел из-за куста.
Вышел, стою, вижу - вы плачете; ну, думаю, плачут, есть, значит, причина, и
не стал мешать.
- Не было тебя, - сказал Заяц.
- Нет, был.
- Не было!
- А я говорю - был! - сказал Ежик. - Просто я не хотел мешать вам
плакать.
- Конечно, был, - сказал Медвежонок. - Я его видел краем глаза.
- А что же мне не сказал? - сказал Заяц.
- А видел, ты потерянный. Сперва, думаю, успокою, а уж потом скажу. И
потом - чего говорить-то? Ежик, он ведь всегда со мной.
- А по-моему, мы все-таки были одни, - сказал Заяц.
- Тебе показалось, - сказал Ежик.
- Примерещилось, - сказал Медвежонок.
- А если так, что у меня с собой было?
- А у тебя с собой что-нибудь было?
- Ага.
- Мешочек, - сказал Ежик.
- С морковкой, - сказал Медвежонок.
- Правильно! - сказал Заяц. - Вы знаете, кто вы для меня? Вы для меня
самые-самые лучшие из всех, кто есть на земле!
Посыпал мелкий снежок, потом прекратился, лишь ветер слабо раскачивал
верхушки деревьев.
Трава, неопавшие листья, ветви - все поблекло, посветлело от холода.
Но лес стоял еще большой, красивый, только пустой и печальный.
Ворон сидел на суку и думал свою старинную думу. "Опять зима, - думал
Ворон. - Опять снегом
все заметет, завьюжит; елки заиндевеют; ветки берез станут хрупкими от
мороза. Вспыхнет солнце,
но ненадолго, неярко, и в ранних зимних сумерках будем летать только
мы, вороны.
Летать и каркать".
Надвинулись сумерки.
"Полетаю", - подумал Ворон. И неожиданно легко соскользнул с
насиженного места.
Он летел почти не двигая крыльями, чуть заметным движением плеча
выбирая дорогу между деревьев.
"Никого, - вздыхал Ворон. - Куда они все попрятались? " И
действительно, лес был пуст и сир.
- Сер-р-р! - вслух сказал Ворон. Он опустился на старый пень посреди
поляны и
медленно повернул голову с синими глазами.
- Ворона, - сказал Ежику Медвежонок.
- Где?
- Вон на пне.
Они сидели под большой елкой и глядели, как лес заливают серые сумерки.
- Пойдем с ней поразговариваем, - сказал Ежик.
- А что ты ей скажешь?
- А ничего. Позову чай пить. Скажу: "Скоро стемнеет. Пойдемте, Ворона,
чай пить".
- Идем, - сказал Медвежонок. Они вылезли из-под елки и подошли к
Ворону.
- Скоро стемнеет, - сказал Ежик. - Ворона, идемте чай пить.
-- Я Вор-р-рон, - медленно, хрипло сказал Ворон. - Я чая не пью.
- А у нас - малиновое варенье, - сказал Медвежонок.
- И грибки!
Ворон смотрел на Ежика с Медвежонком старинными, каменными глазами и
думал: "Э-хэ-хэх!.."
- Я чая не пью, - сказал он.
- Медом угощу, - сказал Медвежонок.
- А у нас и брусника, и клюковка, - сказал Ежик. Ворон ничего не
сказал.
Он тяжело взмахнул крыльями и поплыл над поляной. В густых сумерках с
распростертыми крыльями он казался таким огромным, что Ежик с Медвежонком
даже присели.
- Вот это птица! - сказал Медвежонок. - Будет она с тобой чай пить!
- Это он, Ворон, - сказал Ежик.
- Все равно птица. "Позовем, позовем!" - передразнил он Ежика. -
Позвали.
- Ну и что? - сказал Ежик. - Он привыкнет. Представляешь, все один и
один. А в следующий раз - обязательно согласится...
Уже почти в темноте Ворон летел над полем, видел какие-то далекие
огоньки и почти ни о чем не думал, только широко и сильно подымал и опускал
крылья.
Еще совсем немного - и загорятся звезды, и выплывет месяц и поплывет,
покачиваясь, над тихими осенними полями. Потом месяц заглянет в лес, постоит
немного, зацепившись за верхушку самой высокой елки, и тут его увидят Ежик с
Медвежонком.
- Гляди, - скажет Ежик.
- Угу, - скажет Медвежонок. А месяц подымется еще выше и зальет своим
холодным, тусклым светом всю землю.
Так было каждый вечер в эту ясную холодную осень. И каждый вечер Ежик с
Медвежонком собирались то у Ежика, то у Медвежонка и о чем-нибудь говорили.
Вот и сегодня Ежик сказал Медвежонку:
- Как все-таки хорошо, что мы друг у друга есть! Медвежонок кивнул.
- Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с
кем.
- А ты где?
- А меня нет.
- Так не бывает, - сказал Медвежонок.
- Я тоже так думаю, - сказал Ежик. - Но вдруг вот - меня совсем нет. Ты
один.
Ну что ты будешь делать?
- Пойду к тебе.
- Куда?
- Как - куда? Домой. Приду и скажу: "Ну что ж ты не пришел, Ежик?" А ты
скажешь...
- Вот глупый! Что же я скажу, если меня нет?
- Если нет дома, значит, ты пошел ко мне. Прибегу домой. А-а, ты здесь!
И начну...
- Что?
- Ругать!
- За что?
- Как за что? За то, что не сделал, как договорились.
- А как договорились?
- Откуда я знаю? Но ты должен быть или у меня, или у себя дома.
- Но меня же совсем нет. Понимаешь?
- Так вот же ты сидишь!
- Это я сейчас сижу, а если меня не будет совсем, где я буду?
- Или у меня, или у себя.
- Это, если я есть.
- Ну, да, - сказал Медвежонок.
- А если меня совсем нет?
- Тогда ты сидишь на реке и смотришь на месяц.
- И на реке нет.
- Тогда ты пошел куда-нибудь и еще не вернулся. Я побегу, обшарю весь
лес и тебя найду!
- Ты все уже обшарил, - сказал Ежик. - И не нашел.
- Побегу в соседний лес!
- И там нет.
- Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!
- Нет меня. Нигде нет.
- Тогда, тогда... Тогда я выбегу в поле, - сказал Медвежонок. - И
закричу: "Е-е-е-жи-и-и-к!",
и ты услышишь и закричишь: "Медвежоно-о-о-к!.." Вот.
- Нет, - сказал Ежик. - Меня ни капельки нет. Понимаешь?
- Что ты ко мне пристал? - рассердился Медвежонок. - Если тебя нет, то
и меня нет. Понял?
- Нет, ты - есть; а вот меня - нет. Медвежонок замолчал и нахмурился.
- Ну, Медвежонок!.. Медвежонок не ответил.
Он глядел, как месяц, поднявшись высоко над лесом, льет на них с Ежиком
свой холодный свет.
ТЕПЛЫМ ТИХИМ УТРОМ ПОСРЕДИ ЗИМЫ
"Бывает же - топишь печку, глядишь на огонь и думаешь: вот она какая,
большая зима!
И вдруг просыпаешься ночью от непонятного шума. Ветер, думаешь, бушует
вьюга, но нет, звук не такой, а далекий какой-то, очень знакомый звук. Что
же это?
И засыпаешь снова. А утром выбегаешь на крыльцо - лес в тумане и ни
островка снега не видно нигде. Куда же она подевалась, зима?
Тогда сбегаешь с крыльца и видишь... лужу.
Настоящую лужу посреди зимы. И от всех деревьев идет пар. Что же это? А
это ночью прошел дождь. Большой, сильный дождь. И смыл снег. И прогнал
мороз. И в лесу стало тепло, как бывает только ранней осенью".
Вот как думал Медвежонок тихим теплым утром посреди зимы.
"Что же теперь делать? - думал "Медвежонок. - Топить печку или нет?
Щипать на растопку лучинки или не надо? И вообще как это так - опять лето?"
И Медвежонок побежал к Ежику посоветоваться. Ежик ходил вокруг своего
дома в глубокой задумчивости.
- Не понимаю, - бормотал Ежик, - как это так - ливень посреди зимы? И
тут прибежал Медвежонок.
- Ну что? - еще издали крикнул он.
- Что-что? Печку затопил? - спросил Ежик.
- Нет, - сказал Медвежонок.
- Лучинок нащипал?
- Не-а, - сказал Медвежонок.
- А что же ты делал?
- Думал, - сказал Медвежонок.
- Я тоже.
И они стали ходить вокруг Ежикиного дома и думать вместе.
- Как ты думаешь, - сказал Ежик. - Если прошел дождь и теперь туман,
может еще быть мороз?
- Не думаю, - сказал Медвежонок.
- Значит, если мороз быть не может, значит, может быть только тепло.
- Значит, - сказал Медвежонок.
- А чтобы было тепло - должно появиться солнце.
- Должно, - сказал Медвежонок.
- А когда солнышко, хорошо быть на реке.
- Я бы в жизни не догадался, - сказал Медвежонок.
- Тогда давай возьмем и позавтракаем у реки, - предложил Ежик.
- Угу, - сказал Медвежонок.
И они сложили в корзину грибы, мед, чайник, чашки и пошли к реке.
- Куда вы это идете? - спросила Белка.
- К реке, - сказал Ежик. - Завтракать.
- Возьмите меня с собой!
- Айда!
И Белка взяла орешков и чашку и поспешила следом.
- Идем, - сказал Медвежонок.
Выбежал из травы Хомячок.
- А я уж заснул, - сказал он. - А тут - вода! Куда это вы?
- Завтракать, к реке, - сказал Заяц. - Идем с нами!
- У меня еда с собой, - сказал Хомячок и постучал лапой по раздувшемуся
мешку за щекой, - только чашки нету, - и пошел следом.
Пришли к реке, развели костер, сели завтракать. Выглянуло солнце.
Солнце осветило реку, и тот берег, и завтракающих друзей. Туман растаял.
- Если б не дождь, - щурясь, сказал Хомячок, - так бы и не увиделись до
весны.
- Если б не дождь, - сказала Белка, - уж так бы не попрощались.
- Если б не Ежик, - сказал Медвежонок, - никто бы не догадался в такую
теплынь позавтракать на реке.
А Ежик, прикрыв глаза, пил чай, слушал тишину, птицу, вдруг тонко и
чисто запевшую за рекой, и думал, что, если б не все они, зачем бы
понадобилось тепло этому зимнему лесу?
Обращений с начала месяца: 436, Last-modified: Wed, 26 Jan 2000 08:40:36 GMT
