Ритсон К.

Тури и его конь

Туман стелился над улицей. Дик Престон вышел из машины и потянулся. Он был совсем разбит и сделал несколько освежающих упражнений. Вспомнив о собаке, сидевшей в корзине, он решил выпустить ее немного погулять. Открыв крышку, он крепко выругался: корзина была пуста, а в боку ее виднелась небольшая дырка.
Дик помотал головой, стараясь припомнить, где мог исчезнуть пес. Потом вспомнил: полчаса назад он останавливался проверить мотор. Ему даже не пришло в голову, что пес может прогрызть корзину и вылезти из машины. Дик не знал, с какой собакой он имел дело.
В это время Тури - маленький финский шпиц, хвост колечком, острые уши, цвет лисицы - сидел на траве и осматривал окрестности. Ему было четыре месяца. Его темные глаза с любопытством, но без особого беспокойства разглядывали новую для него местность. Большинство молодых собак боится одиночества, но финский шпиц не знает слова "страх". Он всегда очень осторожен и при этом очень самоуверен. Дик Престон купил его сегодня в подарок своей невесте и посадил в корзину. Но Тури решил, что корзина довольно неудобная, и мгновенно прогрыз ее, а уж выскочить из машины, пока голова мужчины была под капотом, не составило для него труда. Тури сделал это потому, что не видел ни одной причины, по которой он должен был оставаться с купившим его человеком.
Покинув автомобиль и осмотревшись, Тури двинулся к лесу. В своей короткой жизни он не слишком часто бывал на природе и поэтому не знал, что в лесу нужно стараться быть незаметным. Добравшись до опушки, он потратил несколько минут на чистку лап и шерсти. Потом поймал мышь, съел ее, свернулся калачиком и заснул.
Разбудил его голос Престона: "Иди же, хороший, маленький, иди ко мне", - заманчиво звучало где-то неподалеку. Тури поднял голову, увидел звавшего его мужчину, но не пошевелился. Не было никакого повода подчиняться этому голосу, ничего не значившему для Тури. Он очень хорошо знал, где его дом, несмотря на более чем двадцатикилометровое расстояние до него, и был уверен, что скоро доберется домой.
Дик звал, кричал, ходил взад-вперед, ругался. Немигающими глазами собака наблюдала за ним. Глаза у нее были такие же, как у ее родственников - лапландских лаек. Наконец мужчина ушел. Он был взбешен: он заплатил за собаку большие деньги, ведь финский шпиц - редкая порода в Англии.
Тури полежал еще немного. Глубокий покой обволакивал весь мир, миллионы звезд высыпали на небе, и Млечный Путь - по-индейски "волчий след" - выглядел серебряной полосой. Начали шевелиться лесные звери. Прошла лисица с двумя лисятами, она увидела собаку, но не обратила на нее внимания. Тури встал. Он почуял запах костра, который пробудил в нем инстинкты предков. На маленьких рыжих лапках он легко побежал через лес и через некоторое время увидел отблеск огня.
Добравшись до края леса, Тури осторожно принюхался и тихо пополз дальше. Там, у фургона, были люди, но это его не беспокоило. Тепло костра манило его. И еще пахло едой.
Тури был умен, но он был еще только щенком и не заметил присутствия сторожевой собаки. Собака же бросилась на приближавшегося чужака, схватила его и молча затрясла, и лишь счастье Тури спасло его шею от перелома. Щенок успел громко завизжать, и цыган, подскочивший к ним, спас Тури. Впрочем, это был не цыган, а скорее бродячий безработный, живущий на подаяния. Он погладил малыша, свернувшегося в комочек, и Тури быстро успокоился.
"Ты выглядишь совсем как лиса", - проговорил мужчина, но тем не менее не принял шпица за лису, как это делали многие до него. Он дал Тури кусок мяса, который тот целиком проглотил, и забрал шпица в фургон. Воздух там был замечательно густой и теплый. Тури уютно улегся на куске мешковины, сунув нос под хвост: ни одно настоящее дитя природы не уважает ночной воздух, его любят только городские обитатели.
Следующее утро предвещало прекрасный июньский день. Мужчина с интересом рассматривал Тури. "Ты странное существо", - сказал он, но понял, что перед ним породистый пес. Маленькая собачка ему очень понравилась, но таким, как он, бродягам нельзя иметь что-то ценное, даже приобретенное самым честным путем. Поэтому он решил, что будет умнее потерять Тури. Он его больше не кормил, но все же привязал свою собаку под фургоном, чтобы она не трогала маленького шпица.
Мужчина не знал, что он ехал по направлению к дому Тури, и именно поэтому Тури довольно долго семенил рядом с фургоном. Порой шпиц исчезал на несколько минут, а где-то после полудня исчез надолго, потом неожиданно появился, волоча за собой молодую курочку. Она была еще живая, мужчина быстро осмотрелся и прикончил ее. Он усмехнулся: "Тебя еще надо обучать, малыш. Охотишься ты хорошо, но убивать и приносить добычу надо тайно, а не белым днем. Из-за тебя у меня будет куча неприятностей. Нужно от тебя избавиться".
Когда они проезжали мимо больших каменных ворот, Тури захотел заглянуть туда. Мужчина воспользовался случаем и кинул в щенка камень. Такого оскорбления финский шпиц, конечно, не мог простить. Тури посмотрел на мужчину суженными от гнева глазами, опустил хвост, а потом засеменил прочь.
За крутым поворотом дороги Тури оказался у других ворот, через которые шли лошади. Тренер Билл Турмер, сидя на своем коне, наблюдал за ними. Сначала шли взрослые лошади, более спокойные, потом молодые лошади с конюхами. Молодые тоже были достаточно смирные, кроме одного крупного красивого коня, глаза которого были темными, как у Тури. Он крутился, поворачивал голову, пугался и потел. Тренер вздохнул. Этот двухлеток - лучшее животное завода, но он пуглив, как и его мать, и невозможно раздражителен. Вот так всегда!.. Не успеешь получить обнадеживающие результаты, как начинаются капризы - и все пропало!
Конюх повис на поводе коня, а когда тот поднялся на дыбы, уставился на его морду. "Не смотри на него! - раздраженно закричал Билл Турмер, - ничего другого не можешь сделать?!" Лошадь попятилась, фыркая и потея. Билл Турмер тихо выругался.
Тури, на которого никто не обратил внимания, понравился запах лошадей, поэтому он беззаботно подошел поближе и сел, но сел по-особому, так, как садятся только финские шпицы, когда они рассматривают "жизнь". Его темные глаза не мигали, только дрожал носик. Заартачившийся конь увидел щенка, остановился, внимательно осмотрел его, а потом, забыв все свои капризы, спокойно пошел дальше. Тури не шелохнулся, пока не прошли все лошади, затем побежал за ними.
- Кто это? - удивился Билл Турмер. - Лиса?
- Не знаю, сэр, скорее похоже на собаку.
- Ладно, кто бы это ни был, кажется, наш недотрога в него влюбился.
Когда дошли до тренировочной площадки, Турмер сказал конюхам:
- Только не гоните. Сегодня медленный галоп!
- Да, сэр.
Тренер молча наблюдал за молодняком, следовавшим за старой лошадью, и тут он заметил Тури. Тренер не любил собак на тренировке: они нервировали молодых лошадей. Поэтому Турмер облегченно вздохнул, увидев, что пес исчез в кустарнике.
Лошади галопом двигались мимо тренера. О Боже! Как хорош был молодой жеребец Санбрайт! Он шел ровными длинными шагами, насторожив уши, со спокойным взглядом. Его шерсть действительно переливалась и как будто светилась на солнце. Ведь "Санбрайт" означает "яркое солнце". В этом жеребце было что-то особенное. Если бы только судьба была благосклонна к нему!
Конь прошел по лугу до конюхов и заметил Тури: маленький гном сидел в тени кустарника. Санбрайт вытянул ему навстречу голову и заржал.
- Отведите лошадей домой, - приказал Билл, - и если эта штучка захочет идти с ними - пусть. Дайте ему что-нибудь поесть. Санбрайт действительно влюбился в этого пса.
Лошадей отправили в конюшню, и Тури, гордо подняв хвост, пошел рядом с Санбрайтом. Пока конюхи работали, песик стоял посреди двора, а потом прошествовал в денник Санбрайта и свернулся клубочком на золотой соломе, цветом так похожей на его шерсть. Скоро он заснул.
Санбрайт почуял корм, повернулся к нему и начал есть. Когда конюх вернулся, корма не было, а Санбрайт стоял совершенно спокойно.
- Нет, не может быть, - сказал конюх. - Что с ним случилось? Обычно Санбрайт был невероятно капризен, обнюхивал корм и привередничал так, что у тренера и конюхов начинались сердечные приступы.
Парень сообщил радостную новость тренеру, и тот пошел убедиться сам, что Санбрайт неожиданно переменился. В это время Тури проснулся, потянулся, сел и стал смотреть на Санбрайта. Жеребец нагнул голову, фыркнул на пса. Тури чихнул, но не шелохнулся.
- Да... - сказал Билл, выразив свои чувства коротко и ясно. - Слышал я о лошадях, помешанных на козах и на других животных. Но кто же мог подумать такое о Санбрайте? Ладно, покормим эту штучку. Если он что-то вроде талисмана, то надо его кормить. Он полулиса, скажу я вам.
С этого дня все работники конюшни, начиная с Билла Турмера, стали просто боготворить Тури. Они кормили его лучшими деликатесами. Тури ел мало, но его шерсть от хорошего питания покраснела и стала очень густой, а хвост восхитительно загнулся вперед. Раскосые монгольские глаза пса были тоже очень красивы. И все это благодаря тому, что за ним стоял не менее длинный, чем у Санбрайта, ряд гордых и красивых предков. Они охотились в дремучих лесах и рисковали жизнью в борьбе с могучими медведями. И этот пес был не просто Тури, он был Тури-красавец, хотя в конюшне его звали Фокси.
Единственным человеком на конюшне, имевшим представление о ценности Тури, был Билл Турмер. Через неделю после появления у них пса он прочитал в трех газетах объявление, из которого понял, что джентльмен Дик Престон жаждет выяснить местонахождение шпица. Было объявлено и о большой награде. Однако Билл Турмер мечтал о гораздо более значительном вознаграждении, потому что после появления Тури Санбрайт резко изменился в лучшую сторону. Теперь он не принюхивался к корму, а ел! Пока Тури был рядом, конь на тренировке становился идеально послушным, но если Тури исчезал хоть на день, ну, например, отправлялся на охоту, то Санбрайт отказывался от еды, видел пугавшие его тени там, где их не было, и повергал всю конюшню в отчаяние.
Билл Турмер возлагал большие надежды на Санбрайта. Лишь бы только удалось переломить его характер! Но радужные мечты Билла о большом выигрыше на осенних скачках в Донкастере мгновенно тускнели при мысли о потере Тури. Поэтому Турмер сжег газеты с объявлением, пообещав самому себе в случае победы выплатить Дику Престону такую сумму, которая заставила бы его забыть о пропаже Тури.
Но постепенно думы о Дике Престоне отошли на второй план: у Билла было много забот. Тури прижился на конюшне и если не находился рядом с Санбрайтом, то носился неподалеку в дюнах. Он никогда не путался под ногами, но и не уходил далеко. А когда Сан-брайт ел, Тури, словно маленькая нянька, обязательно сидел рядом.
Однажды Тури появился в домике Билла Турмера во время чаепития. Но он не попрошайничал, он устроился на ковре и решил вздремнуть. Билл предложил ему печенье. Прежде всего Тури тщательно его обнюхал, поиграл с ним и только потом съел. С этого дня чайные визиты Тури к Биллу в послеобеденные часы, когда Санбрайт дремал в своем деннике, стали правилом.
Проходили недели, и надежды Билла на победу Санбрайта на скачках возрастали. Санбрайт окреп, несомненно, подрос, перестал раздражаться по пустякам. Биллу очень хотелось победить в Донкастере. А одна победа непременно повлечет за собой другие. Пока же счастье еще ни разу не улыбнулось Турмеру. Он рисковал всем, что у него было, и без боя не сдавался. У него было много хороших лошадей, но всегда чего-то чуть-чуть не хватало или в последнюю минуту случалось что-то непредвиденное.
Пока Санбрайт был в форме, в отличной форме. Но кто знает, как сохранить эту форму до самого ответственного момента. Казалось, всю конюшню гнетет это напряженное ожидание скачек.
- Пес будет сопровождать Санбрайта, сэр? - спросил однажды старый Боб.
- А как же, - ответил тренер. - Без этой собаки нам лучше остаться дома.
К тому времени Тури стал настоящим красавцем. Прекрасная длинная шерсть цвета опавших листьев бука легла воротником вокруг шеи. Ближе к лапам шерсть Тури светлела, а под хвостом была совсем белой. За две недели до скачек Билл, стоя посреди двора, рассматривал собаку и вздрогнул, когда Боб задумчиво проговорил:
- Кто бы мог подумать, что маленькая, похожая на лису штучка вырастет таким красавцем. Видно, что-то хорошее за ним стоит. Это не помесь. Я не удивлюсь, если выяснится, что он таких же благородных кровей, как наш Санбрайт.
- Ну, не знаю, скорее он похож на переросшего померанского шпица, - отрезал Билл и быстро сменил тему разговора.
На следующий день Турмер поехал в Лондон, а когда возвратился, то первым делом отправился на луг, где проходили тренировки лошадей. Увидев Санбрайта, он сразу понял, что что-то не так, и подошел к Бобу.
- Что с Санбрайтом? - спросил тренер, надеясь, вопреки предчувствию, на ответ: "Ничего, сэр, все в порядке".
- Собака не вернулась, - сказал старший конюх удрученно. - Санбрайт к еде не притронулся и с утра в плохом настроении. Сладу с ним нет!
- Это могло случиться в любой день, и ничего тут не поделаешь... Теперь Санбрайта на скачки можно и не брать. Боб кивнул. Он был такого же мнения.
- Не понимаю, почему никто не следил за собакой? - выпалил Билл раздраженно, хотя сам знал, что несправедлив. Но пропажа Тури была слишком сильным ударом, чтобы сдерживать раздражение и выбирать слова.
В конюшне все были в отчаянии. За два дня Санбрайт потерял весь вид.
- Пусть не работает, - сказал Билл, - это лучше, чем мучить его в таком состоянии. Если в течение суток пес вернется, у нас еще будет шанс. Но он не придет, знаю я свое "счастье"!
Однако Турмер ошибся. Его "счастье" вернулось. После трех дней отсутствия Тури что-то грязное вползло во двор. Это был пропавший пес. Язык его был сух, одну заднюю ногу он волочил за собой, глаза помутнели, но... он пришел домой! Боб увидел Тури первым и подскочил к нему. С необычайной нежностью он взял его на руки. Через три минуты во дворе появился Билл Турмер.
- Сшибли машиной и бросили, - установил он. Собравшиеся конюхи были возмущены так, что виновный водитель мог бы познакомиться с судом Линча, если бы они его поймали.
- Немедленно позовите мистера Стайнтона, - сказал Билл. Боб осторожно поставил Тури на ноги. Мутные глаза пса открылись, он сделал попытку двинуться к конюшне, но не смог. Турмер отнес его в конюшню и уложил в углу денника Санбрайта. Жеребец сразу повернул к Тури голову и нежно заржал.
- Будь осторожнее с ним! - сказал Билл. Но это было лишним. Санбрайт подошел к тяжело дышавшей собаке и склонил к ней свою гордую голову. Тренер принес чашку молока и приблизил ее к горячей морде собаки. Пес начал лакать, отдыхая после каждого глотка.
Билл даже забыл про скачки. Он ухаживал за Тури, проникшись уважением к мужеству, с которым тот переносил мучения.
- Мой маленький спортсмен, - шептал Билл и наклонял чашку, чтобы Тури удобнее было лакать. Наконец пес вытянулся, вздохнул и, немного поскулив от боли, заснул. Через полчаса его уже осматривал ветеринар.
- Он очень сильно разбит. Я не могу сказать, есть ли внутренние повреждения, но мне кажется, что все обойдется. Надо дать ему покой и кормить тем, что ему захочется.
- Экстракт Брандта и молоко, - предложил Билл.
Ветеринар кивнул:
- Да, это подойдет, но отсюда я бы его убрал. Лошадь может наступить.
Билл отрицательно помотал головой:
- Я думаю, это Санбрайт вернул его к жизни. И Турмер рассказал ветеринару всю историю.
- Я такое слышал уже дважды, - задумчиво промолвил мистер Стайнтон, когда Турмер замолчал. - Это заставляет задуматься. Я не могу себе позволить быть сентиментальным, но такая привязанность вызывает удивление. Посмотрим, как он себя будет чувствовать в день отъезда Сан-брайта в Донкастер. Надо руководствоваться тем, что подскажет сам пес.
После возвращения Тури он и Санбрайт поменялись ролями: теперь конь оберегал собаку. При этом Санбрайт сразу же начал есть, снова стал спокойным, собранным и возобновил тренировки. Когда конь возвращался в свой денник, Тури поднимал голову, поводил черным носом и опять засыпал. Он усиленно лакал молоко с лекарством и через несколько дней выполз во двор, очень слабый, но уже на четырех ногах. Стояла солнечная сентябрьская погода, Тури медленно поднял хвост и негромко залаял. На следующую тренировку Тури сопровождал Санбрайта, сидя на руках у конюха.
- Ну, как дела? - спросил лорд Кинмартин, владелец лошади, осматривая Санбрайта на выгуле. Под осенним солнцем круп лошади блестел, как металлический. - Я никогда бы не поверил, что он может стать таким сильным. А что это за история с собакой?
- То, что вы слышали от мистера Стайнтона, милорд, чистая правда, - сказал Турмер. - Да вот и Тури, - продолжал он, указывая на пса, сидевшего с перевязанной задней лапой на руках конюха. Лорд Кинмартин был доволен: "Вся округа уже знает эту историю. Хорошая реклама для Санбрайта!"
Значительное состояние лорда Кинмартина было собрано во многом благодаря рекламе, поэтому надо было признать его авторитет в этой области. Во всяком случае, когда Санбрайт появился в Донкастере, прессе уже было известно о нем и Тури. Их несколько раз снимали на пленку. Десятки репортеров атаковали Билла Турмера, но Билл говорил мало, несмотря на усилия газетчиков.
Последним, на кого посмотрел Санбрайт, уходя к месту старта, был Тури. Конь шел в хорошем настроении, спокойно. Как он был непохож на прежнего Санбрайта - всегда потного, вырывающегося, с трудом сдерживаемого людьми.
В одном забеге с Санбрайтом должны были бежать фаворит Грей Клод, Тей Терл, Брейт Бой, Алл Алонс и еще пять лошадей. Верхом на Санбрайте был жокей Тед Нортон, не самый престижный, но опытный. Билл Турмер любил его, потому что между Тедом и лошадью всегда было взаимопонимание.
- Готовы?
-Да.
Старт был дан. Санбрайт помчался вперед. Тед Нортон с удивлением и удовлетворением почувствовал силу лошади. Впереди еще 600 метров. Жокей придерживал Санбрайта, вспомнив слова Билла Турмера: "Ты можешь ему доверять. Он думает быстрее, чем мы".
Четырех лошадей Санбрайт оставил позади, но он еще не втянулся в скачку и шел пятым. Тед Нортон его чуть отпустил, и они пронеслись мимо Тей Терл и Брейт Боя.
Скакать еще 400 метров. Рисковать? Нортон подхлестнул Санбрайта и увидел отстающего Херри Ала! Впереди остался только Грей Клод. И у последнего столба они его догнали. Серый жеребец еще раз вырвался вперед, но Санбрайт привязался к нему. Сумеет ли Санбрайт победить?
Санбрайт сумел сделать еще один бросок, приближавший его к заветной цели. Толпа зрителей волновалась: "Кто это?" "Жеребец с собакой!" "Санбрайт!" "Нет, не он! Грей Клод!" "Грей Клод!" "Санбрайт!" "Санбрайт!"...
Санбрайт первым проскочил мимо судей. И тут началось столпотворение. Восторженные крики. Аплодисменты. Сентиментальный английский народ любит хорошие истории, и многие зрители еще до начала скачек знали о собаке Тури и Санбрайте. Но только несколько женщин поставили на эту лошадь из симпатии к ней, а так - мало кто решил рискнуть, и сейчас букмекеры были довольны.
Санбрайта провели перед публикой. Рядом с ним шел лорд Кин-мартин, но на него никто не обращал внимания. Маленькая мордочка с острыми ушками и черными глазами глянула через ограду - это был Тури на руках у конюха. Санбрайт ответил долгим взглядом и весело заржал. Тогда люди словно сошли с ума: они плотной толпой окружили конюха и каждый хотел погладить эту замечательную собаку. Репортеры дрожали от возбуждения. Тури свысока посмотрел на них и произнес на языке финских шпицев: "Уа-уа-у-а!"