Наверное, давно нужно было написать о нем. Но я не могла. Это неправда, что терять приходится один раз. Я теряю его каждый день, снова и снова, думая о нем и понимая, что его больше нет, и это – навсегда… Я ненавижу слово «навсегда»! Его нет, хотя судьба должна была подарить ему много лет счастливой жизни, а мне – радости быть рядом с ним. И потому я не могу с этим смириться. И каждое утро, умом понимая, что ничего этого уже не будет, я все же жду, что он вбежит в мою комнату следом за Элли, а каждый вечер, приходя с работы – что он встретит меня на пороге. Когда он умер, мне отчаянно хотелось поверить в то, что это неправда, дурной сон, что все можно повернуть вспять и стоит только проснуться… Нельзя. И каждый раз я говорю себе об этом. И каждый раз прощаюсь с ним заново, но, наверное, не смогу отпустить никогда…

Кошатники меня не поймут, но мое мнение о кошках всегда оставляло желать лучшего. Не то, чтобы я их не любила – наоборот, эти зверьки мне очень нравятся. Но не все скопом. Я никогда не относилась к ним так, как к собакам, принимая их всех со всеми особенностями. Кошки все же не так социализированы, не так верны, не умеют так дружить и чуточку (или не чуточку, это уж кому как повезет) вредноваты. Поэтому и заводить дома кошку не хотелось. И так бы я никогда не изменила своего мнения, если бы не один день…
Я не могла понять, откуда доносился этот писк. Впрочем, это был даже не писк, а плач, громкий, отчаянный. Моросил мелкий противный дождик, на остановке не было ни одной живой души, лишь редкие прохожие пробегали мимо, вжав голову в плечи – июль выдался холодноватым. Я оглядела все соседние деревья – кошки нигде не было. Но плач не прекращался. Попытавшись локализовать источник звука, я шагнула в сторону скамейки и наконец увидела его. На асфальте, прямо в луже лежал, распластав в стороны все четыре лапки, крохотный серый котенок. Никто не обращал на него внимания, а его плач становился все тише, все слабее.
Я колебалась. Наверное, с минуту. А потом взяла котенка в руки. Он был совсем крошечным и полностью уместился на ладони. Почувствовав тепло, малыш перестал плакать и принялся лизать мой палец шершавым язычком. Так у нас появился Феликс.
Почему-то сразу, даже еще не определив, кто это – кот или кошка, - я решила, что это непременно будет Феликс. Сама не знаю, почему. И уже потом узнала, что это имя означает «счастливый». Счастливчик Феликс. Котенок, которому суждено было жить. Котенок, которому повезло?
В глубине души я сомневалась, что он выживет. Неизвестно было, сколько он пролежал на улице, да еще в луже, без пищи, и какие последствия это могло вызвать. Ветеринар, к которому мы его отвезли, только развел руками. Мал слишком. Будет жить – значит, везунчик, хотя шансов очень мало. Но ведь это был Феликс! И он выжил. Вопреки собственной слабости, моим опасениям и мнению ветеринара. И все говорили: снова ему повезло.
Кормили мы его молоком из пипетки. Каждое кормление превращалось в целую операцию, требовавшую подготовки и тщательного проведения. Котенок отчаянно царапался крохотными, но невероятно острыми коготками, отказывался отдавать пипетку, которую нужно было наполнить снова, изо всех силенок сжимая ее беззубыми челюстями. Рос он слабо, отставал в развитии от своих сверстников, но – жил, и это было главное. Я пожертвовала ему на подстилку свою старую вязаную шапку и несколько фланелевых салфеток, а вместо грелки у него была стеклянная бутылка с горячей водой, завернутая в бумагу и мягкую ткань.
Шло время, котенок взрослел. Он постепенно научился ходить и начал выглядывать из кухни, где обитал постоянно. На еле державших его ножках, пошатываясь и периодически не вписываясь в повороты, он вошел в большой мир.
В этом мире Феликсу были рады. Потому что он отличался каким-то необычайным умом, добротой и врожденной деликатностью, чем покорял сердца всех окружающих. Казалось, он, понимая, что мы спасли его, старался делать все возможное, чтобы не доставлять никаких забот, а приносить только радость. И это ему удавалось.
Еще будучи совсем крошечным, он самостоятельно научился пользоваться лотком, а потом и ходить на прогулку с собаками. Причем когда уже подрос, прогулки с собаками в лес потеряли для него интерес. Он предпочитал обследовать палисадник возле подъезда и поджидать нас там, а потом всем вместе возвращаться домой.
Вообще, видимо, из-за того, что в детстве он был лишен общения с себе подобными, Феликс был больше похож на собаку, чем на кошку. В нем не было ни капли кошачьей надменности и тяги к одиночеству. Напротив, котенок был безумно счастлив находиться в обществе людей. Он ходил следом, просился на руки, вставая на задние лапки, а добившись ласки, громко мурлыкал, блаженно зажмурив свои совиные глаза.
С собаками Феликса связывала нежная дружба. С Элли они устраивали шумные потасовки, чем здорово нас веселили, причем оба были необычайно довольны друг другом и могли бороться часами. Отношения с Бимом были несколько сложнее. Тот, в силу преклонного возраста, отличался некоторой раздражительностью и мог иногда рявкнуть на кота, но чаще всего они спали рядышком, причем кот сворачивался клубком у самого носа пса.
Еще Феликс обожал прогулки и очень обижался, если его не брали на улицу. Однажды, когда стояли жуткие морозы, а у Феликса что-то разболелось ухо, было решено оставить его дома. Собаки ушли на прогулку незаметно, но как только дверь за ними захлопнулась, кот тут же примчался в прихожую, мгновенно оценил ситуацию, уселся у входа и стал громко и горестно мяукать. Так он просидел до самого возвращения собак. И с тех пор при первых признаках сборов на прогулку кот начинал волноваться, бегать по коридору и нервно мурлыкать, боясь, что его снова забудут.
В отличие от большинства кошек, наш зверек не боялся воды. Напротив, она его завораживала. Он мог часами сидеть и наблюдать за водой, время от времени пробуя ее лапкой. И купание не было для него проблемой.
Внешность животного для меня – отнюдь не главное качество. Но Феликс был очень красив: шикарный «воротник», «штаны» и роскошный полосатый хвост с черным кончиком. Не один раз я ловила восхищенные взгляды и слышала восторженные комментарии по поводу нашего красавца.
Он был заядлым автомобилистом. И поездки, неважно куда, на машине или на общественном транспорте, абсолютно не были проблемой. Полосатик мог всю дорогу спокойно просидеть на руках, внимательно разглядывая меняющийся пейзаж за окном.
Как и собаки, Феликс очень настороженно относился к посторонним людям. Поймать его на улице чужому человеку было невозможно. Да и к не нашим собакам он тоже относился настороженно, предпочитая скрываться от них на деревьях. По деревьям, надо сказать, кот лазил виртуозно, еще малышом научившись слезать с самых высоких и тонких веток, сразу уразумев, что спускаться безопаснее всего хвостом вниз, дабы не перевернуться. И только добравшись почти до земли, разворачивался и спрыгивал на землю.
Даже будучи ярко выраженным хищником, кот мог спокойно находиться в одной комнате с моим чижом Чарли, не пытаясь достать последнего из клетки. А любимой его игрушкой был маленький мячик, который он мог гонять и подбрасывать вверх до бесконечности. Неравнодушен он был и к компьютеру. Уж не знаю, чем его так привлекало данное чудо техники, но Феликс обожал спать, пристроившись возле монитора, или следить за передвижениями курсора.
Если кто-то заболевал, пушистик, каким-то непостижимым образом угадывая это, приходил и, мурлыкая, пристраивался рядом, согревая своим теплом, и действительно, болезнь отступала гораздо быстрее.
Удивительно, но кот никогда не кусался и не царапался. Даже медицинские процедуры он переносил стоически, мог мяукать, но причинить боль человеку не пытался ни разу. Благодаря полосатому окрасу, у него была богатейшая мимика, и если он был чем-то недоволен, его глаза сразу становились злыми, и кот гордо удалялся. Но мщение не входило в его привычки. Хотя свои предпочтения демонстрировал довольно явно и просто не подходил к человеку, который ему не нравился.
Впрочем, была у него одна привычка, доводившая меня почти до обморока. Феликс обожал смотреть в окно, сидя на форточке. Учитывая то, что наша квартира находится на шестом этаже, я затерроризировала всех домашних требованиями не открывать окон, если кот находится в комнате, или запирать дверь, чтобы он не мог проникнуть к вожделенной форточке. Мне все время казалось, что он упадет. Наверное, у меня слишком сильно развито шестое чувство. Потому что, как поется в одной песне, «однажды случилось именно так».
В ту ноябрьскую субботу я ехала домой с конюшни, где навещала своего Рыжика, и радовалась. Хорошей погоде, еще трем предстоящим выходным и просто тому, что жизнь прекрасна. А Феликса уже не было. Я слышала три версии того, как это произошло и кто в этом виноват. Моя сестра, которая ушла из дому, оставив настежь открытым окно (хотя было довольно холодно), или кто-то еще… Мне было все равно. Потому что Феликс в это время уже лежал на асфальтированной дорожке под нашими окнами. Говорили, ему просто не повезло, ведь кошки выживают, упав и с большей высоты. Говорили, это судьба, а он просто израсходовал свой запас счастья.

Можно ли изменить судьбу? Можно ли подарить жизнь тому, кому суждено было покинуть этот мир? Снова и снова я возвращаюсь в тот страшный ноябрьский день и думаю о том, что все могло быть по-другому, если бы… Неправда, что стоит похоронить – и становится легче. Мне легче не стало. Я так и не смогла видеть его мертвым больше, чем на одно мгновение. Потому что то, что мы закопали под старой сосной, которую он так любил – это ведь был не он, не мой Феликс! Я помню его другим: маленьким неуклюжим плачущим комочком, роскошным красавцем, ласковым тигренком… Но только не таким, каким он был в тот последний миг. Кто знает, возможно, когда-нибудь я подарю этот мир другому котенку. Может быть, он будет счастливее. Но второго Феликса уже не будет…

Чат