Эти большие глаза! Эти мягкие уши! Незнакомцы не могут не выразить своих чувств при виде моего голдена.
Очень маленькая, безупречно одетая женщина, которую я никогда не видела раньше, плачет. Плачет и бурно ласкает Монти. Монти, как обычно, замер с закрытыми глазами, все 80 фунтов его веса так навалились на ее колени, что я боюсь, он может повалить ее. Она, между тем, не осознает этого, потому что рассказывает ему историю и хихикает, когда он тыкается ей в нос.
Возможно, он напоминает ей Тудлза. Ее пес Тудлз мертв, но перед тем как он умер в возрасте 14 лет, он помог ей пережить худшие годы жизни: год, когда ее последний ребенок уехал в колледж, ее муж ушел, а у нее обнаружился рак груди. Ей сейчас лучше, и она думает о другом голдене. Думаю ли я, что это хорошая идея? Мы говорим о спасении группы голденов на Лонг Айленд, и она обещает взглянуть на них. Мы прощаемся. Возможно, я никогда не увижу ее снова, но мне нравится думать, что шерстяной комочек резвится у нее дома прямо сейчас.
В 20-х годах прошлого века иммигрантка-романистка Анция Езерска написала серию эссе и рассказов о ньюйоркцах под названием «Дети одиночества». Я немного знаю о ней, но держу пари, что у нее не было собаки. Потому что собака – это не просто защита от одиночества. Собака в Нью-Йорке (или, на самом деле, в любом городе) – это не просто ваш товарищ; это друг каждого – четвероногое приглашение выразить свои чувства. Почесывая вельветовые уши Монти, незнакомцы говорили мне о своей борьбе с наркотиками, о потере работы, о детях, любимых и друзьях, которые их предавали. Один парень, одетый с головы до ног в черную кожу, начал неудержимо рыдать, когда сказал мне об освобождении после года, проведенного в тюрьме, о возвращении домой к матери, и как он обнаружил, что его американский бульдог, Честер, все еще помнил его. На самом деле!
Общий знаменатель всех этих историй – то, что где-то на линии их жизни было животное, которое сберегло рассудок человека. Я очень хорошо понимаю эту тему. У меня никогда не было собаки, но в тот день, когда я посетила Фонд Спасения Животных на Лонг Айленде, я знала, что не вернусь одна. После третьей попытки искусственного оплодотворения, у меня был третий выкидыш, и не было бы преувеличением сказать, что я была не в своей тарелке. Мой муж не замедлил отметить, что я никогда не отводила в своей жизни места для чего-либо, требующего больше времени, чем кактус. В моем состоянии, сказал он, я не должна была принимать решение о живом существе, которое требует многих часов внимания и возни в день.
Я ответила, как я думала, крайне рационально. Собака не была заменой ребенку, а просто способом для меня глотнуть больше свежего воздуха. Я работала дома, на телефоне, и число причин, чтобы выходить из дома, снизилось до тревожного уровня. Кроме того, общаться по электронной почте было куда легче, чем встретиться с человеком лицом к лицу.
Что я не могла адекватно объяснить, так это то, что я чувствовала себя не столько одинокой, сколько бесплодной, состояние моего тела пропитало каждую грань моей жизни. Я хотела того, что, по моим представлениям, ребенок дает людям: менее аккуратная и систематизированная жизнь. Я хотела случайных встреч, странностей, непредвиденных обстоятельств. Честно говоря, я отчасти хотела убирать за собакой.
Получила ли я то, на что рассчитывала? Абсолютно, и не только это. Так же, как я люблю своих помешанных на собаках друзей, я хотела – и все еще хочу – иметь собственного ребенка. Возможно, этого не произойдет. Однако то, что случилось вместо этого, чертовски хорошо. После 20 лет жизни в этом странном, чужом, безжалостном городе, он стал мне близким. Люди, с которыми я до этого не разговаривала, сейчас обменивались со мной любезностями. Другие «собачники» и я сплетничали на прогулке ("Вы знаете, что Бубба сделал с Чимли?") и хвастались очаровательными проделками своих собак прошлым вечером – к удивлению и неудовольствию слушателей, у которых не было собак. Более того, гуляя с Монти, я увидела жизнь людей со всевозможным опытом, у которых не было ничего общего, кроме животных, которые вошли в их жизнь.
Однажды мой муж, который почти никогда не гулял с Монти, вывел его после того, как пес перенес небольшую операцию на ноге. Джону потребовался примерно час, чтобы обойти квартал. Он пришел домой с промокшими ногами; он раньше не осознавал притягательных аспектов прогулки с собакой. "Знаешь, красивая женщина остановила меня," – с благоговением произнес он. - "И знаешь, что она сказала?"
Я не знала точно, но у меня было предположение. Джон, внезапно превратившийся в Чувствительного Юношу, наверняка услышал несколько комплиментов в свой адрес.
Недавно я подумала о том, чтобы повесить на ошейник Монти значок, когда мы идем на прогулку. Там будет написано: ДОКТОР МОНТИ К ВАШИМ УСЛУГАМ.